С лицом измученным и серым, на белой смятой простыне, как жертва бешеной холеры, лежит коленками к стене. Протяжно стонет, как при родах, трясется градусник в руках. Вся скорбь еврейского народа застыла в суженых зрачках. По волевому подбородку струится пенная слюна. Он шепчет жалобно и робко: как ты с детьми теперь одна??... В квартире стихли разговоры, ночник горит едва-едва. Темно.... Опущены все шторы.... У мужа тридцать семь и два! ! !